НАЗАД, к ПРОЗОХРАНИЛИЩУ 1 |
Генрих ШМЕРКИН ИЗ ЖИЗНИ РЕК |
ИЗДАЛЕКА ДОЛГО
Течёт как-то река Волга. Долго течёт. Издалека. Глядь, навстречу ей – Лена, тоже река. – Привет, матушка! – шумит река Лена. – Здравствуй, коли не шутишь, – отзывается река Волга. – И куда это ты, мать, течёшь ни свет, ни заря, если не секрет? – интересуется Лена. – Да никакой не секрет! – говорит ей Волга. – А теку я, как обычно – в Каспийское море. – Да?! И что ж ты там, в море, в такую рань собираешься делать? – А ничего не собираюсь, – отвечает Волга – впадаю я туда, вот и всё. – Знамо дело, впадаешь. – Продолжает Лена, – А откуда течёшь, – хотелось бы знать?! – С Валдайской возвышенности. – Ну, так уж прямо – с Валдайской! – не верит река Лена, – А если без булды? – Ой, брось ты, Ленка, свои штучки! – начинает бурлить река Волга. – Сама не знаешь – любого школьника спроси. – Ну, мать, спросить-то я спрошу – базару нет. Только если ты так уж прямо в Каспийское море со своих Валдаев собралась, то каким ветром тебя аж сюда, за океан, занесло? – За океан?! – Ясное дело, за океан. Смотри: вон Гудзон, вон остров Манхэттэн, вон статуя Свободы, вон штаб-квартира ООН, вон аэропорт им. Джона Кеннеди, вон Аркаша Подольский, мэнээс бывший, на Брайтон-Бич хот-догами торгует. Нью-Йорк это, мать, Америка… А ты мне рассказываешь... Вот сучка эта Ленка! – думает река Волга. – Всё ей надо. Вечно суёт нос, куда не нужно. Я ж не прошу её отчитываться, как она сама сюда попала. Сидела бы в своей Сибири, впадала бы в своё море Лаптевых... И кому какое дело – куда и кто сейчас течёт? И откуда эта привычка жлобская – вечно выпытывать да вынюхивать?!
ЕНИСЕЙ И АНГАРА
Течёт себе как-то старик Енисей, видит: рядом Ангара волны вздымает. Аппетитно так вздымает, соблазнительно. Засмотрелся Енисей на красу её таёжную и говорит: «А не слиться ли нам, милейшая Ангара, в экстазе?». Взяла Ангара и слилась с Енисеем. По сей день разлиться не может. Только какой уж там экстаз? Кавалеру поди-сосчитай – сколько столетий уж стукнуло! Да и, как выяснилось, у Енисея таких, как она – целый гарем. Он ещё, оказывается, и с Тунгусками всякими сливается. С Нижней, с Подкаменной, с другими... Стала Ангара по сторонам поглядывать. А толку? Из молодых – разве что Беломорканал. Да и тот не такой уж юный. Девятый десяток скоро. Никакого тебе выбора. А ей бы сейчас кого-нибудь такого… юного… «Эхма, – думает себе Ангара – сейчас бы Сталина, Иосифа Виссарионовича! Ужо настрогал бы народ каналов под его чутким руководством – молодых да свеженьких. Вот была бы житуха – хоть кажный день сливайся! Сегодня с одним, завтра с другим, послезавтра – с третьим!». И с грешною этой мыслью влилась она в объятия мужа свово постылого, внося разброд и смуту в воды его говорливые, племя Енисеево.
СПЛЕТАЙ-ВЕНОК
Завязали Дунаю глаза платочком, в игру с ним начали играть. Вышла сначала на берег Дуная – как вы думаете, кто? Правильно, мадьярка. В воду цветок бросила. Поток его принял и дальше почесал. Увидали этот поток словаки – стали алые маки бросать. От Украины до самой России – дети советской страны столько цветов понакидали, что просто не продохнуть. Тяжко Дунаю, муторно. А дети – они и есть дети. Известно, кто: русские, армяне, украинцы, белорусы, молдаване… И другие национальности, населяющие нашу необъятную Родину... Короче – завалили бедную речку растениями так, что не вздохнуть, не охнуть, да ещё и спрашивают: – Дунай-Дунай! А ну, узнай: где чей подарок? – Что значит? – спрашивает Дунай. – А то, что угадай: кто это всё в тебя побросал? А Дунай (он же не видит, у него глаза завязаны), не раздумывая, и выдаёт им из последних сил: «Определённо, они, пархатые, мамашу ихнюю...».
|